Махнуть рукой на малые города? Элиты спорят вокруг концепции развития России

Дмитрий Азаров/Коммерсантъ

На государственном уровне готовится к принятию Стратегия пространственного развития. В ходе ее выработки сломано множество копий: свои видения у столичных специалистов, монополистов, регионалов. О столкновении интересов рассказала директор Института экономики УрО РАН Юлия Лаврикова. Предлагаем вашему вниманию фрагменты лекции Юлии Лавриковой «Формула экономического роста регионов России», прочитанной в Ельцин Центре.   

«Нет других стран с такой разницей в развитии регионов»

Часто понятия «экономическое развитие» и «экономический рост» используют как синонимы. Однако «экономический рост» — это больше количественный показатель, отражающий прирост ВВП за определенный период, например за год. Этот показатель не говорит о том, с каким усилием достигнут рост. «Экономическое развитие», на мой взгляд, более интересный показатель, так как он отражает качественные изменения в различных сферах — производственной, социальной, научной, культурной и прочих: какова производительность труда, уровень коррупции, конкурентоспособность в мировом масштабе, место в международных рейтингах и так далее. То есть правильнее [для фиксации экономической динамики] использовать термин «экономическое развитие». Поэтому, говоря о формуле экономического роста, я понимаю под ним экономическое развитие.

Формула эта очень проста: как, используя минимум ресурсов, получить максимальный результат. Для организации, работающей в рыночной экономике, это максимизация прибыли и завоевание новой ниши в экономике. Для региона и страны в целом все сложнее. Самое главное — обеспечить сбалансированное социально-экономическое развитие регионов. Это задача уровня федерации, так как от качества развития регионов зависит стабильность, крепость государства в целом. Второе, в чем заинтересовано государство, это экономический рост за счет эффективного использования пространственного фактора. По мнению экспертов, из-за пока неэффективного использования нашего пространства, мы ежегодно теряем 2–3% роста ВВП. То есть мы могли бы значительно ускорить экономический рост только за счет эффективного использования своих пространств. 

За годы рыночной экономики у нас произошло резкое сужение экономического пространства. 

В советской экономике города создавались планово, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, при этом превалировали интересы оборонно-промышленного комплекса и крупного промышленного производства (как правило, в привязке к месторождениям полезных ископаемых. — Ред.). Показательно, что, когда советские методы управления отпали, а других не появилось, резко сократилось количество сельских населенных пунктов: если в 2002 году было 13 тысяч сельских населенных пунктов без населения, то в 2010 году (это данные всероссийских переписей) — 19 тысяч. Это говорит о том, что люди стали переезжать в несколько крупнейших и крупных городов (у нас в стране их 18); их население резко возрастает, и экономический рост сконцентрировался именно в этих городах. В том числе и в Екатеринбурге: у нас наблюдается естественный прирост населения, но основной прирост происходит за счет мигрантов.

Экономический рост сконцентрировался в крупнейших городах. Не все уверены, что это правильноTom Grimbert / Unsplash

В нашей Свердловской области 70% производства продукции и услуг сосредоточено в Екатеринбурге. Может ли такое положение считаться сбалансированным? Не может. Площадь Свердловской области — порядка 195 тысяч квадратных километров, целая европейская страна — и только несколько центров, таких как Екатеринбург, Нижний Тагил, Каменск-Уральский, где в основном сосредоточен рост. Это приводит к нестабильности жизни остального населения, оно начинает тянуться [в эти центры], осложняя жилищную, экологическую и другие проблемы. Это несбалансированное развитие. В масштабах страны сосредоточение экономического роста всего в 18 населенных пунктах тоже приводит к опустыниванию территорий.   

Еще один пример — на тему инфраструктурного развития. Сегодня три четверти трафика идет через Москву. Дешевле улететь из Екатеринбурга на Дальний Восток через Москву, чем напрямую. Это колоссальный фактор экономического торможения. Причем этот фактор довольно инертен, потому что строительство инфраструктуры — вещь очень затратная. С другой стороны, пример Крымского моста говорит, что если навалиться, то результат можно получить довольно быстро. Этому, бесспорно, способствуют события такого рода, как прием Россией чемпионата мира по футболу.

Еще одна проблема — разница в развитии регионов. Если в 2000 году крайние по показателям регионы разнились в среднедушевых доходах в 19 раз, то в 2008-м — в 5,3 раза, в 2014-м — в 5,4 раза. Это хороший уровень, причем это управляемая разница, государство специально поддерживает эту разницу на приемлемом уровне. Однако посмотрим на экономический базис. По валовому региональному продукту изначальная разница между крайними регионами, без Москвы, — 334 раза, в 2008 — 449 раз; разница ВРП на душу населения — 24,6%. А самое интересное, что к 2014 году разница по объему ВРП и разница по ВРП на душу населения — растут. Вот к чему привело хаотичное отношение к развитию регионов.

Нет других стран с такой разницей в развитии регионов. 

Это неэффективно с экономической точки зрения: такие данные свидетельствуют о том, что отсутствуют межрегиональные обмены. И самое опасное — это неэффективно с социальной точки зрения, потому что такое положение дел чревато конфликтами. И они происходили: вспомним, например, желание Татарстана получить независимость.

Итак, наши мощные пространства еще не превратились в фактор экономического роста. Мы еще не можем грамотно распорядиться этим потенциалом.

«Общественное мнение начинает играть большую роль»

Совсем недавно появился проект Стратегии пространственного развития Российской Федерации. Подчеркну: это проект, Стратегия еще не принята, она обсуждается. Там написано, что целью является «устойчивое и сбалансированное развитие, обеспечивающее развитие человеческого капитала, сокращение межрегиональных различий в уровне и качестве жизни населения, ускорение темпов экономического роста и технологического развития, национальную безопасность». Цель большая и правильная.

Наш институт участвует в обсуждении Стратегии с самого ее рождения. При ее разработке столкнулись два лагеря: один — лагерь сторонников централизованного развития территорий, они за то, чтобы сосредоточить экономический и социальный рост в крупнейших городах и потом распространять его на остальную территорию, втягивать ее в рост городов; сторонники второго лагеря говорят, что это неправильный подход и нужно применять полицентричный метод управления территориями, развивать разные центры, разного уровня — как написано в проекте Стратегии, «за счет развития эффективных экономических специализаций». То есть развивая не любые, не все направления, а то, что получается хорошо. (Примеры в Свердловской области — проекты особой экономической зоны «Титановая долина» в Верхней Салде и территории опережающего развития в Краснотурьинске. — Ред.) Тогда развитие страны в целом будет более равномерным. 

Региональные особые экономические зоны — попытка развивать не только крупные городаZnak.com

Первый подход отстаивает ряд московских организаций. Столичные специалисты утверждают, что резкий скачок городского развития возможен только в том случае, если население города не менее 5 миллионов человек. Это утверждение вызвало бурную научную и ненаучную дискуссию. (Например, есть разработки, предусматривающие такой рост населения Екатеринбурга. Но мы стоим на той позиции, что население численностью больше 2 миллионов человек критично для Екатеринбурга, он не переварит такое большое население. Если уж говорить конкретно о Екатеринбурге, то гораздо интереснее развивать города вокруг него, создавая там среду, привлекательную для людей. Уже сейчас ежедневно из городов-спутников в Екатеринбург ездят 197 тысяч человек — школьники, студенты, рабочие, служащие). За второй — полицентричный подход при обсуждении проекта Стратегии пространственного развития высказались некоторые депутаты Государственной Думы.

Очень резко против Стратегии выступали естественные монополии, такие как РЖД. Они говорили: мы уже разработали свои стратегии, учитывайте их. А разработчики Стратегии пространственного развития говорят: нет, сначала нужно подумать, как лучше развивать страну, а вы должны подстроить свои планы под проекты пространственного развития страны. До сих пор единой точки зрения нет, поэтому Стратегия, к сожалению, остается проектом.

Еще одна проблема. В проекте Стратегии записано: «содействие развитию межмуниципального и межрегионального сотрудничества». Но, к сожалению, у нас нормативные рамки складываются так, что, если средства какого-либо субъекта [Федерации] используются на межрегиональный проект, то это считается нецелевым использованием, вплоть до уголовной ответственности. Это, безусловно, не стимулирует межсубъектное взаимодействие (а оно для реализации крупных проектов очень необходимо) и межмуниципальное сотрудничество.

Эксперт: что будет происходить с городами и регионами на следующем президентском сроке

Вместе с тем без межсубъектного развития, если каждый [субъект Федерации] будет стараться по отдельности, мы не добьемся значимых экономических результатов. Усилия надо объединять. Поэтому, к примеру, родилась идея высокоскоростной [железнодорожной] магистрали Екатеринбург — Челябинск, а после этого — проект «Арктический вектор Уральского созвездия» (предполагающий поставки в арктические регионы добычи и транспортировки энергоносителей продукции агропрома, машиностроения, строительных материалов, медицинских и экологических технологий, военной техники, произведенных в южных регионах Уральского федерального округа, а также в Прикамье и Башкортостане. — Ред.). Сибиряки считают, что освоение Арктики не очень-то эффективно, что затраты на ее освоение очень большие, а коммерческий выход не такой уж высокий. Но в случае Арктики большую роль играет геополитический интерес, нам важно сказать, что мы здесь хозяева, так как свои планы освоения Арктики имеют и другие государства, такие как США и Китай. А коммерческая эффективность может появиться потом, в будущем.  

Проблема [кооперации] актуальна и на уровне муниципалитетов. Например, в Германии главы муниципалитетов могут встретиться и договориться: ты содержишь пожарную команду для территории четырех муниципалитетов, а ты осуществляешь вывоз мусора с территории этих же муниципалитетов и так далее. Таким образом, для них не проблема поделить специализации. А у нас — проблема, именно из-за институциональных барьеров.

В то же время есть и позитивное новое веяние. В проекте Стратегии говорится: «учет интересов и мнения местного населения». И действительно, общественное мнение начинает играть большую роль в государственных и региональных решениях, оно учитывается. Приведу в пример город Дегтярск. Инвесторы пытались организовать там производство висмута, но население испугалось экологических последствий. Тогда инвесторы выступили с презентацией, показали, что это суперэкологическое производство. И все равно проект не прошел, население его не приняло.

Источник: znak.com