На переднем плане — Лаврентий Берия с дочерью Сталина на руках. На дальнем плане — сам Иосиф СталинОбщественное достояние
Разговоры о новой мировой войне возникают все чаще. Что происходит в этих условиях с властными институциями страны в центре и в регионах, придется ли делиться властью и удастся ли ее узурпировать опять? Взглянуть на это в ретроспективе позволила новая лекция известного российского историка Олега Хлевнюка в Ельцин Центре. С архивными материалами в руках он довольно подробно рассказал, что произошло в условиях Великой Отечественной войны с монополией на власть в СССР Иосифа Сталина.
«Они поехали без спросу к Сталину, и Сталин с ними согласился!»
30 июня 1941 года произошел ключевой эпизод, свидетельствующий, что что-то изменилось в системе высшей государственной власти и теперь не только Сталин решает все. Этот эпизод связан с образованием Государственного комитета обороны. Именно тогда соратники Сталина приобрели большее право голоса и свободу в принятии решений. В дальнейшем мы только наблюдаем развитие заданной тогда тенденции.
Что же случилось в этот день? Уже неделю как идет война. Надо решать, как поступать. [Зампред Совнаркома Вячеслав] Молотов решает собрать членов Политбюро. Сталин с дачи не едет, не отвечает и на телефонные звонки. Что делать — ехать к нему самому [Молотову]? Это, вообще-то, не принято, а в случае со Сталиным еще и опасно! Решили ехать все вместе. А что ему сказать? Товарищ Сталин, бросайте это дело и выходите на работу? Опасное заявление! Это значит — косвенно обвинить его в том, что растерялся.
И тогда они придумали, на мой взгляд, совершенно гениальный ход. А давайте мы приедем и предложим товарищу Сталину организовать Государственный комитет обороны во главе с товарищем Сталиным! Так и сделали. Все вместе Молотовым приехали в малую столовую на Ближнюю дачу Сталина в Кунцево. Он любил там работать, там же в камине он с охранниками часто жарил шашлыки. В общем, это такое его любимое место, и они его там как раз застали.
Вячеслав МолотовОбщественное достояние
Насколько известно, Сталин спросил их, зачем они приехали. Ему ответили что-то вроде: «давайте создадим ГКО». В пример привели ленинские практики. Сталин поинтересовался, кто будет входить в этот орган. Они назвали ему кандидатуры. Он, конечно, выразил определенные сомнения. Но приехавшие проявили определенную твердость, и он согласился. В качестве доказательства происходившего тогда на Ближней даче у нас сохранился написанный рукой [члена Политбюро Георгия] Маленкова протокол постановления Политбюро. На основании него можно даже представить, как все там у них происходило. Сталин согласился с их мнением, сказал Маленкову что-то вроде: «Садись, пиши». Маленков вырвал листок из блокнота и набросал текст. Потом в нем что-то поправили. Так документ и появился.
Как этот эпизод мы можем оценить? Под руководством Молотова они провели очень важное, но сепаратное совещание. Приняли на нем серьезное решение, поехали без спросу к Сталину, и Сталин с ними согласился! А ведь они нарушили все мыслимые и немыслимые правила того времени взаимодействия вождя и подчиненных. Если бы это произошло в каких-то других условиях, не в военных, то не знаю, чем бы это могло закончиться.
«Не мог уже Сталин держать все, вплоть до мелких решений, в своих руках»
Означает ли это, что Сталин утратит свою власть? Ни в коем случае. Он оставался вождем, которому все подчинялись. Но основание ГКО — это важный этап изменения взаимоотношений Сталина и его соратников. Они приобрели статус членов ГКО, и это была руководящая группа. Такие группы были и раньше, так называемые «пятерки». Но они не были как-то формализованы. Этот орган был формализован и получил всю полноту власти.
«У нас сохранился написанный рукой Маленкова протокол постановления Политбюро»Игорь Пушкарев
Еще одна важная тенденция. Перед войной Молотова стали задвигать, выдвигая на первый план [члена ЦК ВКП (б) Николая] Вознесенского. Сейчас Молотов, который и инициировал это решение, становится заместителем председателя ГКО. Он как бы возвращается, и неважно уже, что Молотов один из нескольких. Он снова сосредотачивает в своих руках определенное влияние. Таким образом, мы можем констатировать, что с началом войны Сталин возвращается к практике опоры на старых соратников с привлечением молодых выдвиженцев. Эта тенденция продолжается на протяжении всей войны.
Анастас МикоянОбщественное достояние
В 1941 году в ГКО вошли Сталин, его заместитель Молотов, Маленков и [глава НКВД Лаврентий] Берия, а также [до 1940 года нарком обороны СССР Климент] Ворошилов. Последний тоже возвращается. То есть там два старых соратника и два молодых. Ворошилов, кстати, снова стал нужен как знаковая фигура, символизирующая Красную Армию. В 1942 году вводят [члена Политбюро Анастаса] Микояна, вводят Вознесенского и [еще одного члена Политбюро Лазаря] Кагановича, его возвращают как старого соратника. В 1944 году Ворошилова убирают, вместо него вводят [председателя Госбанка СССР Николая] Булганина. Опять ровно пополам: 50% — старая команда и 50% — молодые выдвиженцы.
Но дело не только в том, что они получили формальный статус членов ГКО. Дело в том, что свои полномочия они смогли на самом деле реализовывать. Обстановка в стране была такова, что каждый руководитель на своем посту довольно инициативно и самостоятельно смог выполнять свои полномочия. Не мог уже один Сталин, как это он пытался делать до войны, держать все в своих руках и контролировать даже мелкие решения. Война заставила перейти к системе делегирования полномочий, причем заметного делегирования.
«Молотов — танки, Маленков — самолеты, Берия — вооружения, Микоян — снабжение, Вознесенский — сырье»
В первый период войны это происходило достаточно хаотично. Возникала какая-то проблема, и на ее решение делегировался определенный член ГКО, либо его помощники. Но вскоре система была упорядочена. Это случилось в феврале 1942 года, когда наметился определенный перелом в ходе военных действий и немцев отогнали от Москвы. Тогда было принято постановление № 1241 о распределении обязанностей между членами ГКО. Молотову поручили курировать производство танков, Маленкову — самолеты и моторы, Берии — вооружения и боеприпасы, Микояну — снабжение, Вознесенскому — сырьевую базу. Ворошилов в это постановление не попал. Но в то время он занимался формированием новых дивизий в тылу. Это было важное решение. Оно свидетельствовало о том, что случившееся раньше делегирование функций теперь закрепили практически на законодательном уровне.
Николай ВознесенскийОбщественное достояние
Потом, конечно же, многое менялось. Не менялось только одно — то, что все члены ГКО получили приличные полномочия по своим отраслям. Молотова, правда, отстранили от производства танков, но он сосредоточился на Совнаркоме. Маленков много занимался самолетами. Потом ему поручили еще электроэнергетику, а также черную металлургию. Аппарат ЦК партии, который находился под Маленковым, перестал на время даже заниматься партийной работой. Они занимались то самолетами, то металлургией. Потом Маленкову поручили возглавить особый комитет. Тот самый, который занимался вопросами вывоза имущества с территории Германии, Австрии и стран Восточной Европы. Берия продолжал возглавлять НКВД, а после войны возглавил еще и атомный комитет. Микоян помимо снабжения занимался внешней торговлей и связями с союзниками. Последние тогда были тоже очень важным направлением.
«Теперь они имели право решать вопросы без участия Сталина»
Каков был следующий шаг после того, как произошло это делегирование функций? Им надо было решить, каким образом координировать усилия и обсуждать решения. В первый период, повторюсь, все было хаотично. Микоян, кстати, об этом пишет в своих мемуарах. Он признавался, что на начальном этапе никаких официальных заседаний ГКО Сталин не собирал. Вопросы решали по мере их возникновения и без предварительной рассылки повесток. Был вопрос, Сталину клали на стол бумагу, объясняли, в чем дело, и он это подписывал либо не подписывал. Такая упрощенная процедура принятия решений на том этапе войны была очень важна. Но это приводило к определенной штурмовщине. К тому, что решения не очень продумывались.
Олег ХлевнюкЯромир Романов
Мы ведь все понимаем, что любой податель заявки на тот или иной ресурс всегда немного преувеличивает потребности. На всякий случай. И трудно, подписывая бумагу, с ходу понять это. Совсем по-другому принимались решения, если к процессу их обсуждения подключались исполнители — производители того самого необходимого ресурса. Эти решения были более сбалансированными и разумными. Схема должна была быть такой: ведомство, инициирующее решение, должно, по идее, его было направить в согласительную комиссию, оттуда в ГКО и только после на подпись Сталину.
«Из-под снега торчали конечности человеческих тел, взывая о захоронении в землю»
Для того, чтобы эту схему обеспечить, в конце 1942 года также были приняты определенные решения. Опять помогла общая ситуация на фронте. Все-таки это уже благоприятный поворот в Сталинграде, где немцы потерпели серьезное поражение. В этот период, в декабре 1942 года, с одной стороны создается Оперативное бюро ГКО, с другой стороны — Бюро СНК. Эти комиссии как раз должны были заниматься согласованием решений, и выработкой оптимального пути реализации. Разделение функционала между ними оказалось достаточно четким. Оперативное бюро ГКО занималось всеми военными вопросами, в том числе военной промышленностью. А Бюро СНК занималось остальным — легкой промышленность, сельским хозяйством и т. п.
Первый состав ГКОИгорь Пушкарев
Состав эти двух органов, надо признаться, временно пересекался. Изначально Молотов председательствовал и там, и там. Затем в Оперативном бюро ГКО его сменил Берия.
Лазарь КагановичОбщественное достояние
Эти две комиссии выполняли две довольно важные функции. Во-первых, разбирались с потоком мелких, как их называли «вермишельных», вопросов. То есть с вопросами непосредственного оперативного управления. Во-вторых, они готовили наиболее важные фундаментальные постановления. Они обсуждали их с профильными ведомствами и выносили затем на утверждение Сталину. Такие решения были уже достаточно хорошо проработанными.
Сохранились, кстати, протоколы заседаний этих комиссий. Они свидетельствуют о том, что заседания шли очень долго и на них присутствовало огромное количество чиновников. Вплоть до руководителей предприятий. Следовательно, к этому этапу уже сформировались определенные бюрократические процедуры.
Надо отметить, что эти органы заседали часто и эта частота нарастала. Если в 1943 году они заседали раз в две недели, то 1944 году по два раза в неделю, а в 1945 году уже более чем 2 раза в неделю. И что еще более важно — в этих заседаниях никогда не принимал участия Сталин. Соратники Сталина получили достаточно большие полномочия в рамках их компетенций. Теперь они имели право решать многие вопросы без участия Сталина. Это важно.
«Чтобы чувствовали хозяина»
Что в это время происходит с лояльностью Сталина по отношению к своим соратникам — нравилась ему такая ситуация или он вынуждено все это терпел? Судя по его поведению, он к этому относился лояльно. То ли понимал, что нельзя иначе, то ли потому, что не видел угрозы. Но это не значит, что он отказался от периодических атак на своих соратников. Иначе бы они зазнавались и не чувствовали бы в нем хозяина. Этих атак, благодаря архивам, мы знаем несколько. Одна из них касалась ленинградских дел 1941 года, когда Ленинград находился под огромной угрозой. Сталин сильно давил тогда на руководителей Ленинграда. Сохранились его телеграфные разговоры с Ворошиловым и [членом Военного совета Ленинградского фронта Андреем] Ждановым.
Андрей ЖдановОбщественное достояние
«Мы требуем, чтобы Ворошилов и Жданов сообщали о планах операций. Они этого не делают, встали на путь непонятной самостийности, допускают ошибки», — диктует Сталин. Они пытаются оправдываться, мол, работают в отрыве от Москвы, но пытаются. Сталин возражает: «Ссылка на перегруженность смешна. Мы не менее вас перегружены. Вы просто не организованные люди, не чувствуете ответственности за свои действия, ввиду того, что действуете, как на изолированном острове, ни с кем не считаясь». Довольно строгий выговор. В довоенный период это могло закончиться плохо, а в этом случае закончилось тем, что Ворошилова отозвали из Ленинграда и туда уехал Жуков.
Ворошилов в этот период становится целью атак Сталина, по крайней мере, еще один раз. 1 апреля 1942 года Сталин продиктовал еще одно послание. Там он обвинил Ворошилова в том, что тот плохо работает и не желает брать на себя ответственность, отказавшись возглавить Волховский фронт. Мол, там трудно и Ворошилов боится провалиться. Было принято решение направить его на тыловую работу. Как ни странно, но Ворошилов остался во время войны достаточно влиятельной фигурой. Только в 1944 его вывели из ГКО, но он все равно оставался членом Политбюро и заместителем Сталина в СНК, а позже возглавил трофейную комиссию ГКО.
Историк Олег Хлевнюк о том, что случается с деспотичными режимами, — на примере Сталина
Аналогичным образом завершился и другой конфликт, вспыхнувший между Сталиным и его соратниками в это время. В начале войны Сталин вернул Кагановича. Ему поручили важный участок — наркомат путей сообщения. Потом Сталин его снял. Обвинили в том, что Каганович не справляется с обязанностями. Однако и здесь проявляется удивительная для прежних времен лояльность. Каганович уезжает на фронт, его там даже ранили. Он оттуда пишет Сталину прочувственные и полные клятв письма: «Прошу вас, товарищ Сталин, давать мне и впредь те или иные задания. Вы знаете, что я все силы приложу к тому, чтобы их выполнить. Я очень благодарен вам, что дали мне работать в армии. Работаю я с увлечением и энергией». И вот мы наблюдаем такую картину: Кагановича в 1943 году опять возвращают на железные дороги. Параллельно он все время остается членом ГКО. Опять повышенный уровень лояльности.
«Но в конце войны случилось то, что позволило понять — Сталин это только терпел»
Хороший индикатор Молотов. С танковой промышленностью у него не заладилось. Но виноватым сделали в этом деле не его, а наркома. Молотова потом освободили с лояльной формулировкой: «В связи с высокой загруженностью». Он все время войны оставался заместителем Сталина, фактически возглавляя СНК. То же самое было и с Микояном.
Но в конце войны произошло событие, которое позволяет нам говорить — Сталин, скорее, терпел эту самостоятельность своих соратников. Он не был внутренне расположен к тому, чтобы укреплять и дальше эту систему власти. В сентябре 1944 года он неожиданно для всех делает Микояну резкий выговор. Эта записка Сталина сохранилась. «Голосую против. Микоян ведет себя антигосударственно. Плетется в хвосте за обкомами. Надо отобрать у Микояна шефство над наркоматом». Это решение было моментально принято.
В этот же период выводят из ГКО Ворошилова. Булганин получает большую власть в наркомате обороны. [Георгий] Жуков подвергается резкому выговору за самостийно утвержденный боевой устав. Становится понятно — Сталин к концу войны начинает опять поворачивать к старому, отбирая то, что дал соратникам в годы войны.
«То же самое происходило и в регионах. Они старели вместе с системой»
Как мне кажется, на всех уровнях власти происходило одно и то же. Совместились несовместимости. Наблюдалась как серьезная централизация, так и серьезная децентрализация. Они сосуществовали, иногда конфликтовали, но каждый из процессов находил свое место.
То, что происходило в регионах, надо еще изучать. Но материалы центрального партийного аппарата показывают, что на местах было все то же самое, что и в центре. С одной стороны, центр продолжает контролировать регионы. Возникает институт многочисленных уполномоченных: от ГКО, от наркоматов и так далее. С другой стороны, наблюдается заметное усиление самостоятельности партийных секретарей на местах. Они явочным путем берут на себя больше власти, чем им положено по писанным правилам.
Игорь Пушкарев
Делают они так, потому что от них требовали выполнения определенных заданий. В Свердловской области, например, был главой обкома [Василий] Андрианов. Условия перед ним ставились примерно такие: если его предприятия не дадут фронту танков, то сразу «на ковер». Но любое производство, и в годы войны особенно, это постоянные дырки. Тут не подали, там не поставили, тут проект нарушили. Чтобы решить проблему с металлом, ему нужно официально писать письмо в Москву и объяснять ситуацию, просить дополнительное количество металла. Совнарком спустит это в Госплан. Оттуда, в случае положительного решения, дают разнарядку металлургическому заводу. А танки Андрианову надо выдавать уже завтра. Соответственно, у него остается один путь: нарушив все предписания, забрать металл напрямую у какого-то уральского завода, перевезти туда, где нужно, и выдать танки. Соответственно, рабочих также перевезти, станки, эшелон с углем перехватить.
Подписание мирного договора между Финляндией и СССРОбщественное достояние
Центр, с одной стороны, недоволен — не положено так действовать. С другой стороны, центру нужны танки. И на все эти художества закрывают глаза, если с танками все в порядке. Андриянов, кстати, одному из уполномоченных вообще заявил, что ему имеет право приказывать только товарищ Сталин.
То есть мы видим, что они на местах почувствовали свою силу. За время войны ни один из секретарей обкомов не был репрессирован. Была кадровая стабильность. Они все действовали в своих регионах, как удельные князья, а с другой стороны — как диспетчеры, координирующие деятельность по обеспечению фронта. Начали их прижимать только к концу войны. Но и после нее они продолжали так же действовать и старели вместе с системой. Никто их не сажал.
«Когда Сталин умер, они начали действовать так, как действовали 30 июня 1941 года»
В качестве итога надо отметить несколько моментов. Сталин в войну сохраняет свои приоритетные позиции — он вождь. Однако его соратники в сложных обстоятельствах приобретают дополнительные полномочия и статус. Они получают важные функции и решают задачи в рамках деятельности коллективных структур, которые работают часто без Сталина. Никто из них не подвергается больше репрессиям, лишь небольшим атакам, которые ничем не заканчиваются. В каком-то смысле Сталин ведет себя как лояльный шеф.
С учетом этого, поток эволюции сталинской власти в целом имеет определенный вид. 1937–1941 годы — репрессии и разрушение коллективного руководства, при постепенном отстранении старых соратников и возвышении новых. Как далеко это могло бы зайти, если бы не началась война? Возможно, что все бы завершилось очередной читкой Политбюро. В конце концов, у Калинина уже арестовали жену, готовились арестовать брата Кагановича. Процесс мог зайти далеко.
Создатель новой биографии Сталина о власти и обществе в СССР 30-х годов
Начинается война и она вносит кардинальные изменения. Сталин прекращает довоенную политику, выстраивается новая система власти. В ней равномерно представлены старые лидеры и молодые выдвиженцы. Сам Сталин становится лояльным патроном — он никого из них не трогает. После войны он эту систему начинает тихонько ломать, но не кардинально и не сразу. Возвращает в Москву Жданова, возвышает Вознесенского, выдавливает Молотова и Микояна. Он постепенно возвращается к концу 30-х. Тем не менее опыт войны не прошел еще окончательно.
В 1949–1952 годах Сталин действует более активно: «Ленинградское дело», уничтожен физически Вознесенский, происходит разрушение коллективного руководства. Самый заметный аккорд случается в конце 1952 года. На пленуме, после съезда партии, Сталин предлагает отстранить от власти Молотова и Микояна. В бюро президиума он вводит массу никому не знакомых людей, совсем молодых выдвиженцев, которыми гораздо проще манипулировать. Неизвестно, чем бы этот этап закончился, но в 1953 году Сталин умер.
Сразу после его смерти, как мы видим, происходит почти мгновенное возвращение к коллективному руководству, опыт которого все члены этой системы получили в годы войны. Как только Сталина не стало, они собрались все вместе и начали действовать точно так же, как действовали 30 июня 1941 года. Только уже без Сталина. Критически важный период перехода власти прошел мягко и только потому, что у них уже был опыт децентрализации руководства в годы войны.
Источник: